Несмотря на дерьмовую погоду, три часа некрепкого сна и отсутствие завтрака — и очень кстати, думает Майк, иначе блевать бы мне рядом в кустах, — у него хватает сил с искренним любопытством наблюдать за этими перемещениями. Рокировка по-орегонски — выводим короля из-под удара, а на его место ставим небритую ладью.
— Насчёт остальных семи дел меня тоже поставят в известность, офицер Уилкокс? — интересуется он, искоса разглядывая мрачную физиономию под капюшоном. — Похоже, вы тут блестяще справляетесь своими силами.
Никто не любит, когда Бюро начинает совать нос в местные расследования. И уж тем более никто не любит, когда бравые парни в костюмах с иголочки приезжают из больших городов и снимают сливки с той грязи, которую ты раскапывал годами, сука, годами! Ценой собственного здоровья и любящей, сука, семьи, которая, плюнув на всё, уехала в грёбаный Вермонт.
Один престарелый коп по пьяной лавочке вывалил на Майка целую тонну такого дерьма, когда они отмечали поимку очередного психопата в очередном захолустье, где-то в Висконсине. "Это бесит, Келли, просто бесит. Я жизнь положил на эту работу, на этот город, я шесть лет землю рыл, чтобы добраться до этого урода. Но приезжаете вы, и все лавры вам, сука! И похер, что вы нихера не сделали..."
Тогда ещё был жив Эдди Джемисон, который буквально взял Майка за шиворот и выволок оттуда, и дотащил до номера, чтобы наутро прочесть лекцию — чёртов Джемисон обожал читать лекции, — о важности их работы и о том, что непонимание — всего лишь малая её часть, "которая не должна определять вектор твоего движения". Не пытайся им угодить, Майкл, ты не должен быть удобным, не должен быть любезным, ты вообще никому ни черта не должен, кроме одного — делать свою работу.
Майк снова смотрит на Шошанну — тело Шошанны, — которая словно говорит: "Ну, скоро вы там уже? Мне здесь до скончания века лежать враскорячку, или вы побудете джентльменами и упакуете меня в мешок?"
Он не лезет к трупу, чтобы не мешать старику Чамберсу, хотя и сомневается, что тот достаточно внимателен к деталям. Взгляд скользит по месиву под ногами в поисках окурков, потерянных перчаток, отпечатков обуви, грёбаных бифокальных очков — любых следов, любых улик. Может быть, стоит поискать складной нож на дне ручья, под мутной от грязи водой, но что-то подсказывает, что убийца не настолько туп. Уж точно не тупее хмурого Уилкокса, иначе тот давно бы его линчевал.
Майк старается не быть высокомерным, честно старается. Эдди Джемисон любил повторять, что противостояние с серийным убийцей — само по себе огромный труд, и не стоит дополнительно отягощать его противостоянием с местной полицией. Вот только Рэймонд Уилкокс — похоже, крепкий орешек, с которым при всём желании не так-то просто найти общий язык. "Верните мне Лоусона! — мысленно умоляет Майк. — пусть уже проблюётся и посвятит меня в курс дела". Но агент Келли, нетерпеливый мудак, поворачивается к офицеру Уилкоксу и вкрадчиво замечает:
— Кажется, желудок у вас покрепче, чем у вашего коллеги. Тогда, возможно, вы сумеете ответить на мои вопросы? Если нет, мне нужен тот, кто занимается расследованием предыдущих убийств. И все материалы по ним, желательно до обеда.
Впрочем, обедать сегодня он вряд ли будет. А вот выпить кофе с чем-нибудь согревающим было бы очень кстати. Как жаль, что сейчас нужна свежая голова.